Кажимское чудо
Уникальный памятник промышленности в Койгородском районе претендует на звание туристического
объекта Коми
|
|
|
|
Победа «мансийских болванов» на плато Маньпупунер
в конкурсе «Чудо России» сподвигла некоторых самых
азартных и патриотично настроенных энтузиастов провести аналогичный конкурс, но
уже в пределах Республики Коми. У нас и в самом деле есть из чего выбирать,
причем как по части интересных исторических построек, так и уникальных
природных памятников. Скажем, среди рукотворных претендентов на звание «Чуда
Коми» - Ульяновский монастырь и Усть-Вымский храм,
колокольня в Мошъюге и деревня Кони, Екатерининский
канал и Кажимский чугунолитейный завод. Если задаться
целью, то каждому можно посвятить даже не одну публикацию и как следует
распропагандировать «коми чудеса». Впрочем, о некоторых из вышеперечисленных
памятников, в частности, об уникальной деревне Кони – музее под открытым небом,
что расположен в Княжпогостском районе, «МС» уже
писала. На этот раз наш рассказ - о Кажимском
чугунолитейном заводе, также имеющем все основания стать центром туристического
паломничества. Единственное, что этому препятствует, - отсутствие средств и
потенциального инвестора.
Как и
большинство промышленных предприятий в XVII - XVIII веках, Кажимский завод появился благодаря купеческой
предприимчивости. Вот что сообщает об этом историко-демографический справочник
«Населенные пункты Республики Коми», подготовленный Игорем Жеребцовым и
вышедший в свет в издательстве «Наука» в 2001 году. «В середине XVIII века
устюжские купцы заинтересовались месторождениями болотной железной руды на Сысоле. Разведав сырьевую базу, они обратились в
Берг-коллегию (ведавшую развитием заводской промышленности России) с просьбой
разрешить им строительство заводов. 18 апреля 1755 года заводчик Иван Курочкин
получил разрешение построить молотовый завод для выковки железа в Койгородской волости на реке Кажим.
Во время строительства выяснилось, что имевшаяся при заводе рудная база была
недостаточна. Для того, чтобы снабжать Кажимский завод чугуном (для последующей перековки его в
железо), решено было построить в 33 верстах от Кажима
еще один завод – Нючпасский. Заводы начали
действовать в 1759 году. Для работы на Кажимском
заводе были приведены обученные заводскому делу крепостные крестьяне из Вятской
и Великоустюжской провинций. Они стали жить в поселке, возникшем при
заводе».
Поселковые
работные люди трудились доменными, формовыми, кричными, молотовыми мастерами и
подмастерьями. В 1799 году на заводе числилось 140 квалифицированных рабочих. А
вот на подсобных работах были заняты коми крестьяне (в самом конце XVIII века –
около 500 мужчин и 50 женщин). Часть из них со временем нанималась в постоянные
работники и оставалась в поселке. Однако оплата труда местных крестьян была
крайне низкой, и из-за существовавшей системы авансов многие оказывались в
долговой кабале, из которой не могли выбраться годами. Это стало причиной
бунта: в 1773 году Кажимский завод был разгромлен
местными крестьянами, протестовавшими против закабаления их заводчиками. Этот инцидент
окрестили «разбойничьим нападением». Примечательно, что на следующий год то же
самое произошло и на Нювчимском предприятии, также
относившемся к системе кажимских заводов.
В
1850 году в поселке при заводе жили 123 человека – 61 мужчина и 62 женщины,
половина из которых - крепостные. После отмены крепостного права они получили
свободу, но в течение еще двух лет должны были находиться на прежнем положении
– то есть продолжали трудиться на том же рабочем месте, а провиант могли
покупать только в заводской лавке. Лишь по истечении этого срока у бывших
крепостных появлялся выбор – вступить в добровольные отношения с
заводоуправлением, либо же заняться другим делом и даже покинуть это место. В
итоге падение крепостного права обернулось для предприятия кризисом – в 1872
году Кажимский завод закрылся. Спустя несколько лет
работы были возобновлены, однако количество произведенного железа сильно
сократилось. Оборудование устарело и пришло в ветхость. Но, как бы то ни было,
у завода периодически появлялись солидные заказы. Например, именно здесь были
изготовлены железные листы для кровли Зимнего дворца. Не случайно в 1896 году сысольское литье было удостоено большой серебряной медали
на Всероссийской выставке в Нижнем Новгороде.
Между
тем владельцы Кажимских заводов жили в далеком Санкт-Петербурге. Во второй половине XIX века эти заводы
принадлежали дворянину Д.Бенардаки и его наследникам,
а в 1912 году стали собственностью петербуржца В.Бутлерова.
Начало Первой мировой войны принесло некоторое оживление в работу
металлургических предприятий. Они стали выполнять военные заказы –
изготавливать чугунные корпуса для мин и другие изделия. Но наступил 1917 год,
и начался хаос. Рабочие несколько месяцев не получали зарплату. Чтобы добиться
от военного ведомства выдачи денег за уже выполненные заказы, было решено
отправить в Петроград делегацию. Военный министр Гучков
принял сысольских «ходоков», но ожидаемого результата
рабочие так и не добились. Денег Гучков не дал,
обидно намекнув, что продукция кажимских заводов низкого
качества, а в конце встречи вполне в революционном духе предложил «отобрать
завод в свои руки и делать то, что нужно для рынка». Тогда, мол, рабочие будут
получать деньги.
Тем
не менее, для изучения положения заводов была создана специальная правительственная
комиссия, отметившая, что за время их существования не было сделано ничего для
поиска новых месторождений руды, улучшения путей сообщения и так далее. В конце
концов, рабочим выдали часть заработанных ими денег, а уже в следующем, 1918,
году металлургические заводы были национализированы.
После
революции и гражданской войны в работе завода наступил спад. Если ранее в Кажиме производили 43102 пуда чугуна и 26109 пудов железа,
то в 1922-1923 годах – 27000 и 10755 пудов соответственно. В 1924-м законсервировали
целый ряд цехов, кроме доменного, но и тот работал лишь три месяца в году.
Наконец, в декабре 1927-го президиум Коми облисполкома решил в наступающем 1928
году провести полную консервацию Кажимского завода
из-за его убыточности. А вот окончательно ликвидировать завод все же не
решились, хотя, как пишут историки, свою работу он так и не возобновил.
Казалось
бы, на этом в истории Кажимского завода можно
поставить точку. Однако, по свидетельству старожилов поселка, с которыми
довелось пообщаться корреспонденту «МС», в годы Великой Отечественной эта
история получила свое продолжение.
Николай
Николаевич Мелехин был десятилетним мальчиком, когда
накануне войны в поселке прорвало старую плотину, возведенную для снабжения
завода водой. О стихии жителей поселка известил сигнальный колокол. Вешние воды
поднялись так высоко и с таким напором обрушились на рукотворный заслон, что в
одночасье снесли его, затопив всю округу. Отец Николая Мелехина
очень печалился, что не успел привязать лодку, тут же отправился на ее поиски,
но так и не нашел. Зато, рассказывают, рыбы кругом было столько, что ее черпали чуть ли не подолами.
Этот
эпизод на всю жизнь отложился в памяти Николая Николаевича, которому сейчас уже
под 80. Почетный гражданин Кажима, он всю жизнь прожил
в родном поселке, работал учителем истории, потом директором школы. Благодарные
ученики его не забывают: если кто приезжает в родные места, старается навестить
учительскую чету – Николая Николаевича и его супругу Раису Евдокимовну,
учившую детей русскому языку и литературе.
Практически
каждый день к Мелехиным захаживает их коллега, бывший
учитель начальных классов Ростислав Алексеевич Кондратьев. Всех троих и застал
корреспондент «МС», приехавший в Кажим, чтобы воочию
увидеть, что из себя представляет претендующий на
звание «чуда Коми» Кажимский чугунолитейный завод. А
кто, как не учитель истории, да еще коренной кажимец,
сможет рассказать о том, что здесь происходило в военные и послевоенные годы?
Никогда
Кажим не был таким многолюдным, как в войну, вспоминает
Николай Николаевич. Эвакуированные из Москвы и Ленинграда, ссыльные,
спецпереселенцы, репрессированные «враги народа», - все они в 1941 году
оказались в этих местах. И когда в 1942 году было решено расконсервировать
завод, то начальство убедилось – все оборудование осталось в целости и
сохранности, ничего не было тронуто или похищено. И началась работа. Сам
Николай Николаевич был тогда подростком – ему доверяли сторожить некоторые
помещения. Зэки из близлежащих лагерей работали на лесозаготовках – поставляли
древесину, из которой в специально вырытых в бору ямах жгли необходимый для
плавки в домне древесный уголь. К болотной руде добавляли металлолом (даже,
было дело, отправили в домну витую, в Кажиме же
отлитую, церковную ограду), засыпали древесный уголь и выплавляли чугун.
Необходимый фронту металл отправляли по рекам до Архангельска.
В победном 1945-м завод работал вовсю – Николай Мелехин отчетливо помнит митинг, состоявшийся 9 мая у стен
заводоуправления. Специально для этого из зоны пригнали колонну заключенных,
впереди которой шагал, вовсю наяривая победный марш,
поселковый баянист.
Но
однажды то ли из-за несоблюдения температурного режима, то ли из-за того, что
не сработала воздуходувная машина, в домне образовался «козел». Чугун затвердел
и не стек, как обычно, жидким горячим сплавом, а превратился в здоровенную металлическую чушку. Пришлось разбирать доменное
основание, чтобы извлечь «козла» из доменного нутра. Вот его-то, пожалуй, и
можно считать самой последней продукцией Кажимского
завода. Инцидент этот произошел уже после войны, в 1946 г. Смысла производить
из низкокачественной, бедной железом руды на морально и физически устаревшем
оборудовании продукцию уже практически не было.
С тех
пор прошло 62 года. Еще в 1944-м Кажим из фабрично-заводского был преобразован в рабочий поселок и
переориентирован на лесозаготовки. В здании заводоуправления, где до революции
была не только контора, но и жил заводчик с семьей, в 50-е годы разместилась
школа. Сейчас от некогда крепкой постройки остался только кирпичный остов.
Грустно
наблюдать в этих красивейших местах, где некогда дышала жаром домна, а в цехах
ковалось железо, запустение и разруху. Заглянув под доменное жерло,
корреспондент «МС» обнаружил там… корову. Ее пастух, молодой парень,
меланхолично сидел на плотинной насыпи и ждал, пока животное изволит выйти из
«помещения» на лужайку.
Через
реку от производственных зданий - искореженное здание заводоуправления, а на
холме построенная в 1817-1826 годах церковь Димитрия
Ростовского – изумительная по красоте, но тоже подточенная временем и
подвергнувшаяся разрушению. Рядом с ней хоронили самых уважаемых людей поселка.
Сохранилось только три могильных памятника – один из них врачу, другой – священнику,
а еще один – чуть поодаль, у самой дороги, - знаменитому «кормильцу» Кажима, купцу Павлу Мироновичу
Мошкину, торговавшему мукой и прочим продовольствием. Памятник ему изготовлен
из настоящего итальянского мрамора. Говорят, под могильной плитой находится
склеп, который некогда был разграблен. Мол, похоронили купца с золотыми
наручными часами, вот их-то и искали в могиле грабители, а нашли или нет –
неизвестно. В 1953 году памятник Мошкину зацепила проезжавшая машина и уронила,
но позже он был возвращен на свое место.
В
прошлом году весь этот исторический комплекс с домной, заводскими
постройками, валом от плотины, зданием заводоуправления и церковью - был
включен в реестр памятников истории и культуры федерального значения. То есть
отныне собственник Кажимского завода – Российская
Федерация. Это позволяет надеяться, что в обозримом будущем уникальному кажимскому «чуду» будет, наконец, оказано должное внимание,
выделены средства на его восстановление и реставрацию и, может быть, даже
своего рода историческую реконструкцию, что сразу же превратит это место в
привлекательный туристический объект. Правда, тогда придется строить гостиницу,
которая могла бы принимать гостей, в том числе и – чем черт не шутит – из-за
границы. Пока же сотрудники отдела по охране объектов культурного наследия
Министерства культуры РК отправили в Москву историческую справку с описанием
состояния памятника. Есть надежда, что из Первопрестольной в Кажим приедут специалисты, чтобы непосредственно на месте
определить судьбу этого многообещающего, но затратного проекта.
Галина Соболева
Газета «Молодежь Севера».
№ 30 от 24.07.2007г.
