|
 03.12.2009
17:38
Упырь.
Энергетические вампиры среди нас
Автор: Ольга Пешкова
Моя одноклассница Нинка в школе была первой
красавицей. Тогда, в начале 90-х, в моду вошли конкурсы красоты. Они
проводились и среди школьниц старших классов. Девицы фланировали по
актовому залу в модных платьях. Дефиле в купальниках, конечно, не было. Нинка
обошлась полупрозрачной кофточкой и обтягивающей юбкой «по самые чудеса». И
вогнала подростков в полуобморочное состояние. Они тогда бойко шуршали
бумажками, писали на них Нинкино имя и фамилию, кидали в специальный ящик.
Победила она со значительным перевесом, как наши президенты на выборах.
Пропавшая красота
После школы наши пути-дороги разошлись. Но время
от времени мы пересекались: на улице, в увесилительных заведениях, в гостях
у общих знакомых. Нинка цвела, как вешний сад, и все меняла мужчин как
перчатки. Но никак не могла найти себе молодого человека, такого, чтоб
соответствовал ее красоте и талантам. Потом я умудрилась выйти замуж и
остепениться. А Нинкина жизнь продолжала бурлить и дымить, как Ключевская
сопка. Мы потеряли друг друга из виду на несколько лет. И только недавно
встретились вновь. «Где ж твои волосы цвета пшеницы, хрупкие руки, большие
ресницы», – запела в моей голове Алла Пугачева, как только я увидела
школьную подругу. Дело было даже не в том, что она побледнела, исхудала и
спала с лица. А в том, что глаза у Нинки блестеть перестали, потухли, как
будто внутри у нее разом выключили все лампочки.
Поначалу я думала, что в ее жизни стряслось
какое-то несчастье. Однако, по словам Нинки, все было с точностью до
наоборот. Она, наконец, нашла мужчину мечты. Был он старше её лет на
десять, состоятельный вдовец, и, как поведала подруга, «имел вес в
определенных кругах». На свадьбе они смотрелись эффектно: сахарная
блондинка и не слишком жгучий, но довольно выразительный брюнет. У мужа были
тяжелый подбородок, взгляд и характер. Последнее было понятно и без
Нинкиных рассказов. Муж недобро смотрел даже со свадебных фотографий. Их
подруга мне показывала, уже когда мы вечеряли у нее дома. Благоверный был в
командировке. Иначе бы он этого распутства – я, Нинка и бутылка коньяка –
не допустил. Пропустив пару рюмочек, Нинка потеплела, разговорилась и
поведала мне историю своей жизни после замужества.
Григорий был мужчиной обстоятельным и
немногословным. Ухаживал без песен под балконом и пламенных признаний, но,
как положено, дарил цветы, водил в кино и рестораны, преподносил небольшие,
но дорогостоящие презенты. И за ним было, как за каменной стеной: ни ветра,
ни дождя, ни холода. Как выяснилось позднее, сквозь эту преграду не
пробивались также солнечные лучи, тепло, запах травы и много чего еще
хорошего.
Тотальный контроль
Григорий ограничил все Нинкины контакты, изолировал
ее от дурного влияния приятелей, близких друзей и даже родителей, настоял
на том, чтобы она уволилась с работы. «Это он ведь обо мне заботится», –
вздыхала Нина. От такой неуемной заботы она чувствовала себя жар-птицей,
которую, выдрав ей предварительно красивый хвост, посадили в клетку. Все
было подчинено контролю Григория. Руку на нее он, конечно, никогда не
поднимал, даже голос не повышал. Но за ослушание давил молчанием и взглядом
так, что Нина начинала задыхаться, ей казалось, что все ее внутренности
сдавливала какая-то неведомая черная сила. Ей хотелось открыть форточку, но
Григорий боялся сквозняков. Ему нельзя простужаться, ведь от его здоровья
зависит в конечном итоге благосостояние семьи.
Если после свадьбы в жизни Нины и появилось что-то
новое, то это были хроническая, невесть откуда взявшаяся усталость и ее
постоянная спутница – головная боль. Сон и аппетит, напротив, пропали.
Однако после нескольких однообразно тянувшихся месяцев в Нинкино темное
царство пробился луч света, – она обнаружила, что беременна. К ее великому
удивлению, Григорий новости не обрадовался. Он посмурнел и не разговаривал
с женой две недели. А глядел он на нее тяжелее обычного и с каким-то
нехорошим прищуром. По истечении срока молчания муж сообщил, что договорился
с одной клиникой, где Нине сделают аборт. Ребенка он не хотел. Она плакала,
валялась в мужниных ногах и умоляла. Но муж обернулся камнем. Тогда Нина
наотрез от аборта отказалась: нет – и все тут. В конце концов у нее тоже
характер имелся. На несколько дней в доме опять повисла гнетущая тишина. А
потом муж вдруг стал необыкновенно внимательным. «Смирился, – думалось
Нине, – и, может, даже рад». Как-то, вернувшись с работы, Григорий сел
рядом с Ниной, взял ее за руки и уставился в ее светлые очи своими темнющими.
Вроде так и должно быть между супругами, ждущими ребенка. Но вместо тепла и
внимания она почувствовала холод и тяжесть в груди. Муж крепко обнял её,
прижал к себе, и от этого объятия сделалась она совсем какая-то ватная и
бесчувственная. В спальню ее пришлось нести на руках. А ночью её скрутила
страшная боль, в животе что-то разорвалось, и Нина страшно кричала все
время до приезда «скорой».
«Замыслила я побег»
- Вот так я и потеряла дитя, – сказала Нина и
опрокинула очередную стопку. После выкидыша она была безутешна. Муж,
напротив, как-то приободрился, похорошел, порозовел и даже прибавил в весе.
Он начал шутить, что совсем уж на него не похоже. И вот еще что неприятно:
Нина встретила недавно на улице назойливую бабку, которая стала хватать ее
за кисть и увещевать: «Это ты, что ли, за Гришкой-упырем замужем? Беги от
него, детонька. Он уже не одну девку уморил, и тебя уморит. Откуда знаю? Да
я соседка ваша, нагляделась уж на него за пятнадцать лет. А упырем у нас
его вся округа кличет». Неприятно, конечно, сплетни всякие слушать. А уж
верить им совсем не хочется. Но засела в Нинкиной голове мысль о побеге.
- Права, – говорю, – бабка эта. Ты возьми свою
фотографию до замужества, в зеркало посмотрись и найди десять отличий. Да
какое там десять!
Нинка кивнула задумчиво и замолчала. На том и
расстались, обнявшись на прощание. После этой встречи я Нинкиным родителям
позвонила, намекнула непрозрачно, чтоб дочь забрали и подальше от упыря
спрятали. Кровь он, допустим, не пьет и в гробу не спит. И все же Нинку он
«покушал» изрядно. Это видно и суеверному человеку, и атеисту. Хочется
верить, что все у Нинки ещё впереди.
|
