|
Автор: Ольга Пешкова
06.08.2009 18:11
«Главное,
не ходить с ней, если в гости позовет. А она то и дело кличет: «Я у
тебя погостила, давай и ты ко мне». Но я всегда отнекиваюсь: то дела у
меня, то вставать завтра рано надо. Нет, я ее, конечно, не вижу, только
голос слышу. И вот, когда зазывает, ростом все ниже и ниже становится –
как Алиса из Страны чудес, уменьшается. А дом ее – в Нижнем мире».
Валерия Осташова никогда не испытывала
пристрастий к спиритизму.
Фото Андрея Шопши
Повезло
Сыктывкарская
художница Валерия Осташова никогда не испытывала пристрастий к
спиритизму, считая его пустым занятием. Однако, так вышло, что духи не
стали дожидаться, пока она их позовет. Сами пришли.
Однажды
на одном из финно-угорских фестивалей, в Удмуртии, Валерия увидела
старинный ткацкий стан и, естественно, загорелась желанием обзавестись
чем-то подобным. В начале 2000-х годов в коми деревнях ткацкие станы
еще не продавали. Считалось дурной приметой, если он «уйдет» из семьи.
Передача ткацкого стана чужим людям грозила порчей, болезнями и
всяческими напастями. Женщины получали его в наследство от своих
матерей, бабушек и прабабушек. Шансов приобрести подобный раритет
фактически не было. Но художнице помогла случайность. Выяснилось, что у
одной из приятельниц матери нашей героини есть дома доставшийся по
наследству от бабушки ткацкий стан. Передать его было некому, а самой
восстанавливать – хлопотно. Валерия перетащила стан к себе и приступила
к реставрации. Она надышаться не могла на новый предмет интерьера, а
вот ее кошка, напротив, невзлюбила раритетное устройство. Художница
чистила и терла ткацкий стан, кошка на него шипела и кидалась. Вскоре
несчастное животное обуяли блохи. Мытье специальными шампунями не
помогало, насекомые-паразиты так и кишели. Через два месяца блохи
окончательно допекли домашнюю любимицу. Кошка приказала долго жить, но
ее место не пустовало долго.
На
мягких лапах
Однажды,
лежа в своей постели, Валерия почувствовала, что по одеялу ступают
кошачьи лапы. Она еще не спала, слышала, как за стеной в соседней
комнате спорят о чем-то сыновья, как за окном чокаются пивом загулявшие
мужички. Невидимая кошка нахально прошлась по спине и удобнее
устроилась на лежбище. Лера занервничала не на шутку: никаких кошек в
доме быть не могло. Однако присутствие животного ощущалось вполне
реально: кошка урчала и возилась, когда укладывалась. Тогда испуг был
сильным, но со временем художница привыкла к визитам невидимого
зверька. «Это была не моя кошка, – утверждает она, – я не видела ее, но
почему-то сразу поняла, какая она: крупнее моей, шерсть не такая
длинная и в пятнах». Вслед за животным появилась и его хозяйка.
Подружились
Бывшая
владелица ткацкого стана ростом не выдалась. Определялось это не на
глаз, а на слух, так как старушку, равно как и ее кошку, никто не видел.
Зато слышали хорошо. Когда она говорила, можно было определить, что она
невысокая. По вечерам женщина ходила по комнате и что-то бубнила себе
под нос по-коми, изредка вкрапляя в свою речь отборный русский мат.
Иногда пела. Ворчание и пение старушки слышала вся семья.
Все время
бояться невозможно. И Валерия решила, что гораздо лучше было бы
вступить с духом в контакт. Между собой в семье привидение стали
называть просто «бабушкой». «Бабушка» ходила по комнате, топала и
ворчала. «Ты мне спать не мешай, лучше сама отдохни, поздно уже», –
советовала ей художница.
Время от
времени старушка зазывала Валерию к себе в гости, предлагала нанести
ответный визит. Однако художница всегда отнекивалась, ссылаясь то на
дела, то на усталость. Туда, куда зовут привидения, опозданий не
бывает.
Прошел
год, прежде чем ткацкий стан был приведен в рабочее состояние. Работая
на нем, новая хозяйка частенько обращалась за советом к старой. «Я
по-коми не понимаю, но мы обходились без слов. Ответ приходил как-то
сам собой, я вдруг начинала понимать, что именно мне делать, как должны
располагаться нити, вырисовывался узор». Если процесс не ладился, Лера
советовала бывшей хозяйке не рвать нити и не портить работу. Можно даже
сказать, что со временем они подружились.
«Так
это бабушка была!»
Однажды
Валерию навестила мама. Она должна была заночевать в квартире дочери.
Перед сном она по привычке собиралась помолиться. Женщина установила
освященную свечку прямо на ткацкий стан, зажгла ее и вышла, чтобы
пожелать дочери спокойной ночи. В этот момент в комнате, где был
установлен ткацкий стан, раздался громкий хлопок и погас свет. Устранив
неполадки, мать и дочь обнаружили на месте свечи только небольшие следы
воска да темное пятно. «Видать, язычницей была бабушка», – предполагает
Валерия.
А с
другим гостем бабушка даже заговорила. И не просто побеседовала, но и
пригласила к себе. Бывший муж Валерии в то время сильно попивал.
Однажды старший сын привел отца домой – отдохнуть и привести себя в
порядок. Мужчина прилег на кровать, стоявшую рядом с ткацким станом.
Вскоре он услышал недовольное бормотание. Решил поначалу, что дети
забыли выключить радио. Однако никакого работающего радиоприемника
поблизости не обнаружил. Он понял, что старушка настойчиво его куда-то
зазывает. Ему почудилось, что, следуя за ее голосом, он стал
уменьшаться. О том, что показала ему бабушка, мужчина так и не
рассказал. Он вообще поначалу боялся рассказать бывшей жене и сыновьям,
что что-то слышал и видел. Думал, спишут на белую горячку. Потом
все-таки признался. «Так это бабушка была!» – услышал он в ответ.
Подробности его похода в гости к привидению неизвестны. Но с тех пор
мужчина закодировался и не пьет уже несколько лет.
С
ткачеством разладилось, когда Валерия собралась перебраться в Москву,
чтобы выучиться на дизайнера. Нитки рвались, дело не спорилось. Серчала
бабушка, что оставляют ее надолго. Сейчас, когда Валерия вернулась,
стан разобран. На нем давно никто не работал, и он будто заснул. А
вместе с ним и бабушка. Художница собирается перетащить стан в мастерскую.
«Помещение ведь казенное. Каково там будет бабушке? Понравится ли?
Примет ли она его?» – волнуется Валерия. Как за живого человека
переживает...
|
