|
26.11.2009
Сердечный интерес. Чем опасны гадания на картах?
«Ну
ты только посмотри! Опять рядом с ней этот валет червовый! –
досадовала моя бабушка. – А наш-то благородный король вон как
далеко!» Рядом сокрушенно кивали бабушкина сестра и прабабушка. Женщины в
моей семье всегда раскидывали карты. Не то чтобы они были серьезными
гадалками. Карточные расклады для них были чем-то вроде персонального
советчика в семейных делах. Так повелось издавна. А когда и кто из моих
прапрабабушек начал гадать, никто уже и не помнил. Впрочем, если они, как и
в этот раз, собирались втроем, события назревали действительно важные, и к
карточным предсказаниям относились со всей серьезностью.
Прощай, Казимир!
Расклад
делался на мою тетку Полину, женщину молодую и красивую, но уже
разведенную. Нельзя сказать, чтобы тетка была недовольна своим положением
свободной женщины. Но в середине 80-х годов прошлого века в маленьком
городке на Украине такое обстоятельство жизни считалось неудачей. Полину
срочно требовалось выдать замуж, причем не абы за кого, а за серьезного и
состоятельного мужчину. После непродолжительных поисков претендент с гордым
именем Казимир был найден и представлен семье. Помимо некоторых сбережений,
у него имелись автомобиль и квартира в Житомире. Бабушка была довольна,
чего нельзя было сказать о Полине. «Надо же, Казимир! – фыркала она.
– Олюшка, тебе нравится это имя?» «Нет!» – с готовностью
отвечала я, посвященная в теткину тайну. Информация о молодом веселом
машинисте Петьке была тщательно засекречена. Из всей семьи о нем знала
только я. Тетка была диспетчером на железной дороге и часто брала меня с
собой. В помещении, где она исправно трудилась, была стеклянная стена,
сквозь которую я смотрела на проезжавшие поезда. Ровно в шесть часов вечера
приезжала Петина электричка. Машинист Петя жал на гудок. Мы с тетей
Полиной, стоя у прозрачной стены, махали руками и улыбались. Вот так, с
радостным гудением, он ворвался в жизнь моей тетки и в карточный расклад
моих бабушек.
В
этом гадании главенствовала прабабушка. Каждая женщина в моей семье
раскладывала карты по-своему. Прабабушкин расклад обычно обрисовывал
существующую ситуацию. На столе, накрытом скатертью «ришелье», в
определенном порядке располагались все карты колоды. Сверху на эту картину
грустно взирали с икон многочисленные православные святые. Гадальщицы тоже
особо не радовались. К загаданной фигуре просто «прилип» валет червей, со
своим сердечным интересом, но без особых средств к существованию. Деньги
лежали где-то вдалеке, рядом с представительным благородным королем, в
котором бабушки без труда угадывали Казимира. В те мои восемь лет пестрые
карточные расклады не слишком меня интересовали. Хотя и вызывали
любопытство. Настоящий интерес появился несколько позже, когда я узнала о
предстоящей свадьбе Полины и Петра. Казимир же остался в своем Житомире и в
теткиной жизни больше не появлялся.
Три карты
Каждое
лето, навещая бабушку, я просила ее научить меня гадать. Бабушка долго не
соглашалась. Но я была настойчива. И бабушка занялась моим обучением, лишь
когда мне исполнилось двенадцать. В мою жизнь ворвались злодейки, известия,
казенные дома, благородные короли, денежные хлопоты и любовные интересы. Я
раскладывала карты везде: сидя за столом или на полу, валяясь на пляжном
песке или на вагонной полке. Мне подмигивали валеты и улыбались дамы,
шестерки рисовали мне короткие и длинные дорожки, ближе к первому сентября
в раскладах неизменно появлялся казенный дом. Я выкладывала карты, как
учила бабушка, пытаясь понять, что же там, на сердце, под ним, и чем этот
орган все-таки успокоится. Гораздо позже, будучи уже довольно взрослой
девицей, я нашла свой способ раскладывания карт. Хотя мне по-прежнему
далеко до бабушкиной сестры Анны, которая предлагала вытащить из колоды
всего три карты. Глядя на них, она могла вещать с полчаса, довольно внятно
и подробно. Этот секрет я так и не узнала, но предполагаю, что бабушка Аня
руководствовалась порядком, в котором падали три карты, положением фигур
(оно может быть прямым и перевернутым), сочетанием мастей и значений.
Мои
новые умения не остались незамеченными. Когда я вернулась с «южной стороны»
на «милый Север», в нашу квартиру тут же повадились мои соседки и
одноклассницы. Мы вместе замирали над гаданиями, вглядываясь, не выпала ли
заветная девятка червей.
Загадочный гость
Почему
бабушка не хотела учить меня искусству гадания, я поняла через семь лет
после начала обучения. Популярность гадальщицы оказалась не такой уж
дешевой. Умение заглядывать в будущее не дается просто так. Собственный
расклад был более удобным и точным. Но теперь, погадав паре-тройке подруг
или сокурсниц, я совершенно сникала. Несмотря на отменное здоровье и
некоторую живость характера, после карточных раскладов я лишалась сил,
аппетита и сна. Однако же долго не замечала эту причинно-следственную
связь. До одного случая, который и спустя много лет кажется мне весьма
странным.
Как
всегда, меня уговорили погадать какие-то знакомые девушки. Желающих узнать
судьбу было немало, и карточные расклады затянулись на пару часов. В конце,
отложив колоду, я вдруг почувствовала страшную усталость. Распрощавшись, я
отправилась к себе в соседнее общежитие. Там, в своей комнате, даже не
прикрыв как следует дверь, я с трудом стянула с себя пальто и свалилась на
кровать, не снимая обуви. Вот до такого скотства меня довела внезапная и
очень сильная слабость. Трудно было даже дышать. Я лежала и смотрела на
сочившийся в приоткрытую дверь свет из коридора. Через некоторое время
дверь распахнулась, и в комнату вошел мой приятель Ромка. Он включил свет в
комнате, подошел, присел на край кровати и стал весело и настойчиво трясти
меня за плечо. «Чего ты разлеглась, ну-ка вставай, пойдем к нам!» –
бодро говорил он. Я отнекивалась, ссылаясь на слабость. «Там сегодня прием,
там сегодня приют», – пытался петь Ромка голосом Гребенщикова. «Но едва
ли нас ждут в тех гостях», – парировала я. В итоге договорились, что
я пойду, но не с ним и сейчас, а одна и чуть позже. Незваный гость ушел,
плотно прикрыв за собой дверь.
Каково же было мое удивление, когда, придя по
знакомому адресу, я ровным счетом никого не обнаружила. Никого! А через
пару дней, встретив Ромку, чуть не набросилась на него с кулаками:
«Обманул, подлец!» Однако сам Ромка и все наши знакомые утверждали: не было
в тот день Ромки в Сыктывкаре, потому как он посещал дальних родственников
в не таком уж близком Кирове. Еще месяца через три, терзаясь сомнениями, я
решила сказать приятелю: «Ну колись, чувак, без обид, не ездил ты ни в
какой город Киров». Однако он меня опередил. Только я успела раскрыть рот,
как Ромка произнес: «Ну колись, без обид, к тебе ведь не приходил тогда
никто, ты всю эту историю выдумала». Я закрыла рот и задумалась. К
галлюцинациям я не склонна, даже в детстве ко мне не приходили ни Бабай, ни
гномики, ни черная рука. Так кто же это был тогда, зашедший в мою комнату после
многочисленных гаданий? И что было бы, если бы я согласилась и пошла бы за
ним туда, где, по его выражению, был «прием и приют»? В связи со словом
«приют» в памяти как-то сразу всплывало прилагательное «последний». И
впредь я решила гадать реже и блюсти осторожность. Потому что, когда из
параллельного мира просачивается информация, – это, может, и хорошо.
А когда непонятные существа, да еще и под видом приятелей – это уже
страшно. Честное слово.
Автор: Ольга Пешкова
|
